21 декабря 2009 г.
В возрасте 50 лет ребе Гила Раскин оставила свою кафедру в синагоге, чтобы стать преподавателем иудаизма в католической школе Балтимора, где исторически большинство учащихся составляли афроамериканцы. Полученный опыт позволил Гиле Раскин понять, что евреи и афроамериканцы могут сблизиться друг с другом на основе схожей истории угнетения и, как она говорит, их общего стремления к идеалам пророков.
РЕБЕ ГИЛА РАСКИН:
Нам надо общаться друг с другом, узнавать друг друга, сопереживать друг другу и учиться друг у друга. И я сделаю все что смогу, чтобы открыть людям глаза на возможность диалога между нами, благодаря чему мы сможем вместе петь, праздновать и бороться .
АЛИСА ФИШМАН:
В возрасте 50 лет ребе Гила Раскин оставила свою кафедру в синагоге, чтобы стать преподавателем иудаизма в католической школе Балтимора, где исторически большинство учащихся составляли афроамериканцы. Полученный опыт позволил Гиле Раскин понять, что евреи и афроамериканцы могут сблизиться друг с другом на основе схожей истории угнетения и, как она говорит, их общего стремления к идеалам пророков.
Добро пожаловать на бесплатную серию подкастов «Об aнтисемитизме» от Американского Mемориального музея Холокоста, создание которой стало возможным благодаря щедрой поддержке со стороны Фонда Оливера и Элизабет Стентон. Я – Алиса Фишман, ваша ведущая. Каждые две недели мы приглашаем гостя и предлагаем ему поразмышлять о том, как антисемитизм и ненависть оказывают влияние на современный мир. Мы ведем передачу из Балтимора (штат Мэриленд), с нами ребе Гила Раскин.
РЕБЕ ГИЛА РАСКИН:
После того как я прослужила раввином в Балтиморской синагоге в течение 15 лет, я захотела приобрести новый опыт, что-нибудь сложное и другое. Поэтому я ушла со службы в синагоге. В центре Балтимора находится школа, называющаяся Академией Св. Франциска. Это – католическая школа. Учащимися в подавляющем большинстве являются афроамериканцы. Школа, существующая приблизительно с 1823 года, первоначально служила для нелегального обучения рабов грамоте. Религиозное обучение здесь является обязательным. Я преподавала в 11-м классе то, что они называют иудаистикой.
Учебная программа включала описание того, как евреи относятся к библии, информацию о еврейской культуре и еврейских праздниках. Мы пели песни. Каждую пятницу мы зажигали свечи, пили виноградный сок и ели легкие закуски, чтобы отпраздновать Шаббат. И по сей день у меня есть много друзей в сети Facebook, которые раньше были моими учениками, и многие из них по пятницам до сих пор шлют мне поздравления с наступлением субботы: «Шаббат шалом, ребе!»
Мы участвовали в программе, в которой 20 наших учеников познакомились с 20 учениками из еврейской школы. И они вместе участвовали во всевозможных мероприятиях, встречах, учебных занятиях, но основная цель заключалась в том, чтобы лучше узнать друг друга. Я никак не могу забыть одного парня. Он был большой и коричневый. И он был поэтом – я хорошо знала его, так как он учился у меня в классе литературного творчества – у него была поистине нежная поэтическая душа. Ребята говорили о внешнем виде и о том, как люди зачастую судят о вас по внешнему виду, не пытаясь лучше узнать вас. И мне было очень горько услышать от него, что когда он идет по улице, люди переходят на другую сторону, чтобы держаться от него подальше. И он сказал, что это оказывает серьезное влияние на его самоощущение, и что он чувствует себя изолированным и одиноким в этом мире. И дети – еврейские дети – действительно отреагировали на это.
У афроамериканских детей имеется множество предубеждений против еврейских детей. Разумеется, они говорили, что все евреи богачи, и демонстрировали весь прочий набор предрассудков. Однако их общий опыт во многом заключался в том, что оба народа подвергаются если не преследованиям, то уж по меньшей мере влиянию предрассудков. Они поняли, что у них может быть что-то общее, хотя сначала казалось, что этого нет, если не считать пристрастия к одной и той же музыке.
Поскольку Академия Св. Франциска была и продолжает оставаться особой школой, многие ребята приезжают туда со всех концов Балтимора. Поэтому некоторым из моих учеников приходилось ехать в школу автобусами с одной, двумя, тремя пересадками, и многих из них избивали в автобусах, поскольку они носили школьную форму и преследовались за это своими ровесниками, бросившими учебу. Многие из их лучших друзей уже жили в мире наркотиков. И этот мир манил их постоянно. Я узнала, что значит жить под таким постоянным давлением, оказываемым на них. Другая проблема состоит в том, что эти подростки постоянно сталкиваются с убийствами. В их мире это случается очень часто. Все они могут рассказать о застреленных членах семьи, друзьях или соседях. Все, без исключения. И им так или иначе приходится иметь с этим дело.
Поэтому, когда мы в конце года изучали тему Холокоста, я привела нескольких человек, переживших Холокост, чтобы поговорить с ними. И они встретили этих людей с открытой душой. Я думаю, что они в значительной степени сопоставляли себя с ними. В конце таких бесед кто-нибудь из класса всегда говорил: «Если вы могли сделать это, то и я смогу». Таким или иным подобным способом они реагировали на рассказы людей, которые приходили и говорили им: «Когда я был в вашем возрасте, я прятался в лесу, пытаясь сбежать от нацистов» или «В вашем возрасте я был в концлагере». Они рассказывали об этом детям. Я думаю, что эти рассказы находили отклик у всех детей, но по-особому на них реагировали те ребята, у которых была наиболее сложная жизнь, и такие дети рассматривали переживших Холокост как пример для подражания, внушающий им надежду.
И я организовала для них экскурсию, поездку в Музей Холокоста, что стало одним из важнейших событий учебного года. Я обратила особое внимание на их индивидуальность, на то, какую часть индивидуальности вы никогда не можете утратить и какую часть кто-то может отнять у вас. И что вы будете делать с тем, что осталось после такой утраты? Как я отмечала ранее, эти дети переживают много утрат в результате убийств и наркомании. За свою жизнь они теряют многих людей, и с каждой такой потерей они утрачивают часть своей индивидуальности. Поэтому мы говорили о том, что лежит в основе индивидуальности каждого. Что люди не могут отнять у вас? Мы много говорили о поведении сторонних наблюдателей во времена Холокоста, так как этот вопрос имеет большое значение в их жизни; вы знаете, их с детства приучают к тому, что доносительство недопустимо. И мы говорили о Холокосте и о том, что случилось бы, если бы никто не занимался доносительством? И что было бы в таком случае? И что было бы в другом случае? Это позволило им в значительной степени идентифицировать себя с жертвами Холокоста. Они знали, что жизнь афроамериканских детей в современной Америке не сравнима с Холокостом, но некоторые элементы истории все же затрагивали их.
Сейчас у меня совершенно другая работа. Я служу раввином в синагоге небольшого города, который находится в округе с очень малым числом евреев. Этот город расположен к северу от Балтимора, в 40 минутах езды от моего дома. Разумеется, здесь совершенно другая обстановка, чем в центре Балтимора. Но в прошлом году в день памяти Мартина Лютера Кинга я решила, что наша община должна встретиться с афроамериканской общиной и отметить этот праздник вместе. Я начала поиски с телефонной книги. Потом я стала спрашивать людей «Вы знаете кого-нибудь?», и кто-то посоветовал мне обратиться в общину пятидесятников. И таким образом, мы отмечали день памяти Мартина Лютера Кинга вместе с этой общиной. Я несколько раз ходила в их церковь, встречалась с людьми. Мы вновь сделаем это в нынешнем году. Но я никогда бы не сделала это, если бы у меня не было опыта работы в Академии Св. Франциска. Этот опыт подсказывает мне, что мы, евреи, должны быть в контакте с нашими афроамериканскими братьями и сестрами, где бы мы ни жили.
